– Можете разобрать, что именно?

– Н-нет… Не знаю… Не понимаю.

Над мной будто издевался физик-недоучка, пытавшийся что-то разобрать в картинке мироздания, меняя фильтры своей камеры в хаотичном порядке. Ультрафиолет, рентген, инфракрасный диапазон, тепловое излучение, магнитное поле – безумный калейдоскоп крутился у меня перед глазами, не давая не единого шанса рассмотреть хоть что-нибудь. Стоило на краткий миг появиться знакомому образу, как его моментально искажало до неузнаваемости. Вот передо мной вроде бы офис "СтройМатВероника", всматриваюсь в помещение, а это уже плывущее желеобразное месиво из стен и потолка. Не то ангар, не то склад какой-то. Затем передо мной всплывает чьё-то лицо, но его очертания так расплывчаты, что я не могу понять, женское оно, или мужское. Анька, Кирил Павлович, Эйприл, Кулачёв? Это вообще один человек или несколько?

– Я ничего не понимаю! Что это? Что это такое?! – моё самообладание таяло как липкое мороженное в летний зной. – Кто это? Где это?

– Александр, успокойтесь. Постарайтесь расслабиться. Дышите, дышите. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Вот так, хорошо. Представьте, что вы просматривайте видеозапись своей жизни. То, что вы сейчас видите это обыкновенные помехи. Они совершенно безопасны, это просто видеозапись.

– Да, это помехи. Они безопасны.

– А теперь возьмите в руки пульт, и нажмите кнопку перемотки «вперёд». Перемотайте свою жизнь на день вперёд. Что вы видите?

– Я не понимаю! Это… Всё это… Не могу понять!!!

Образы ускоряли своё кружение в моём сознании, всё сильнее и сильнее засасывая меня в водоворот хаоса скрытого будущего. Ощущение собственного "меня" цеплялось за тонкую ниточку разума, которая грозилась оборваться под весом безумия, безжалостно лишая меня надежды вернуться обратно в реальный мир.

– Постарайтесь сконцентрироваться на моём голосе. Успокойтесь. Снова возьмите пульт и перемотайте на неделю вперёд. Что вы видите?

– А-а, – простонала моя глотка. – Они кружатся… Сильнее… Боже!

– Теперь перемотайте на месяц вперёд.

– Не понимаю! Я ничего не понимаю…

– Успокойтесь, Александр, и продолжайте дышать. Вдох, выдох, вдох, выдох…

– Не могу!

– Возьмите пульт управления в свои руки. Это ваша жизнь и вы управляете ей, а не она вами. Контроль в ваших руках. Попытайтесь перемотать запись вперёд до того, пока не появится картинка, которая вас удовлетворит.

И мир взорвался. Разлетелся на тысячи осколков мыслей, чувств, желаний и ощущений. Я оказался в центре дикого смерча собственной жизни, и одновременно с этим я и был этим смерчем, разрывающим пространство и время, играючи меняя местами ход событий собственной судьбы. Не знаю, что именно в этот момент делал Евгений, но казалось, что с каждым мгновением я отдалялся от него, всё глубже и глубже погружаясь в пучину воспоминаний своего будущего.

И тут ко мне протянулась рука! Потом ещё одна, точна такая же как и первая. Прошла целая вечность, пока я понял, что это две руки одного и того же человека. Поднимаю голову, что ы взглянуть на их обладателя и воспоминание тонкой иглой вонзилось в мою голову, возвращая всё на свои места.

Мне сорок два года.

Вторник.

Двадцать пятое октября.

Передо мной сидит Кирилл Павлович, а находимся мы в его личном кабинете, степенно ведя деловую беседу. Между нами лежит ежедневник в раскрытом состоянии, и, судя по всему, я убеждаю своего "Цербера", что причина моих успехов таится в этой книге. Звонит телефон, Кирилл Павлович отвечает на него, и, бросив пару слов, удалился из собственного кабинета. Склоняю голову, чтобы рассмотреть свои последние ШМЯКи, но картинка предательски начинает расплываться перед глазами. Вслед за книгой и кабинет поддался скорым метаморфозам, теряя цвет, чёткие очертания и удаляясь в растущую кляксу тьмы. Как во сне, пытаюсь ухватиться за ускользающее видение, сосредотачиваясь на нём, и от этой концентрации пробуждение становится неминуемым, словно судьбоносный фатум.

– Александр, – взгляд доктора излучал неподдельное волнение за моё состояние, после такого «путешествия» в себя. – С вами всё в порядке?

– Да-да, – извините, Евгений Егорович, но сейчас мне не до этических сантиментов. – Конечно. Извините, у вас не будет ручки?

– Да, пожалуйста.

Он передаёт мне со стола гелиевую ручку, пока я достаю ежедневник.

– Может, для начала немного побеседуем, – успокаивающе протягивает он. Судя по всему видок после пробуждения у меня тот ещё, если он так беспокоится за меня. Но сейчас у меня немного другие планы.

Пишу в ежедневнике дату и событие, которые наступят через двенадцать лет и подписываю «В кабинете у Кирилла Павловича». Это и есть лазейка в моё будущее, маленькое окно в сплошной тьме забвения, с помощью которого я смогу узнать свои собственные планы, которые я так и не смог расстроить за пять лет.

– Побеседуем, – киваю психотерапевту, любуясь на новый пункт назначения в ежедневнике. – Обязательно побеседуем.

– Расскажите, что вы решили записать после увиденного?

– Да так, просто решил назначить встречу старому приятелю.

ШМЯК

Глава 7

Возраст: 42 года

Место: Москва-Тибу

Как легко и непринуждённо совершают путешествия во времени герои книг и фильмов с помощью технических средств – бац, и уже в пункте назначения. Ни тебе забот со здоровьем, ни волнений о собственном положении. У них может закончится топливо, поломаться само средство перемещения или есть риск оказаться не в том месте и не в то время, что нарушит пространственно-временной континуум. Это, конечно, неприятно, но вполне исправимо. Мой случай исключение, потому как каждый ШМЯК сопровождается примеркой на себя одежды, под названием "возраст". Перемены в своём костюме обычно малозаметны, из-за планомерности течения времени и постепенной износки оного, но мне вечно достаётся не тот размер, пошитый вкось и вкривь. На этот раз «наряд» немного придавил мне осанку, прибавил себе лишнего веса и сидел на мне немного мешковато. Впрочем, если не драматизировать, внутренне я был готов к таким переменам. Одним махом преодолеть двенадцать лет дело нешуточное, и, как опытный «прыгун» через подобные препятствия, я умело сгруппировался перед ШМЯКом.

Во всём остальном результат оказался вполне себе ожидаемым: личный кабинет Кирилла Павловича, только что закрытая им дверь и казённый стол со всеми надлежащими атрибутами. У меня за спиной окно с видом на «Детский мир» и вечно суетливую площадью. Что же привело меня в этот кабинет в свои сорок два года двадцать пятого октября? Судя по тому, что болевые ощущения у меня отсутствуют, насильно меня сюда никто не тащил.

Прижали?

Сам сдался?

Пришел за помощью?

Пока я занимался вопросным ориентированием на местности и "временности", в кабинет вернулся Кирилл Павлович. Решительным шагом он преодолел расстояние от двери до стола, и, заняв своё